ХАДЖИ-УМАР МАМСУРОВ - ГОРЕЦ, ПЕРВЫЙ И НАСТОЯЩИЙ

В своем романе о гражданской войне в Испании «По ком звонит колокол» Эрнест Хемингуэй вывел героический образ американского добровольца - подрывника Роберта Джордона. Главный герой имел несколько прототипов, но основным был человек известный в Испании как Ксанти. Создавая роман, писатель распросил его и других добровольцев, о деятельности партизанских и диверсионных отрядов. Но действительность в данном случае, как и во многих других, оказалась намного богаче, выдумки писателя. Да и собеседники Хемингуэя, нужно сказать, не раскрывали всех карт, сообщая лишь малую толику того, что происходило на самом деле. И Ксанти, наверное, был самым сдержанным из них. Много лет спустя, прочитав роман, он сказал: «Хемингуэй многого не понял. И все-таки о борьбе испанских партизан он рассказал необычайно взволнованно, с настоящей любовью к ним… А мое имя Хемингуэй так и не узнал. Он спросил меня в Валенсии: кто вы? Я ответил: македонец, македонский террорист Ксанти. Македонцы всегда были отличными террористами».

«Ксанти» - это был псевдоним майора советской военной разведки Хаджи-Умара Джиоровича Мамсурова.

Тайны его биографии начинаются сразу же со дня рождения. «Я родился в селении Ольгинском Владикавказского округа бывшей Терской области, - писал в автобиографии Мамсуров… - Точную дату своего рождения я не знал, как и мои родные, указывающие приблизительной датой моего рождения период русско-японской войны…».

Дату - 15 сентября 1903 года - он стал указывать в документах с 1920 года, когда вербовался добровольцем в Первую Конную армию. Его отец, происходивший из горцев Даргавского ущелья, около 20 лет батрачил в различных селах области, чтобы прокормить большую семью. Брат отца Саханджери Мамсуров был известным революционером, да и сам Джиор Гидзович помогал подпольщикам, укрывал их от полиции, хранил и распространял нелегальную литературу.

Боевой дух истинного кавказца Хаджи-Умара проявлялся уже в детстве. В семь лет он бросился с кинжалом на жандармов, которые пришли арестовывать его дядю, а подростком, по его совету, подался в июле 1918 года из пастухов в красноармейцы. В составе отряда Владикавказского Совета рабочих и солдатских депутатов он защищал город и его окрестности, а через месяц его зачислили в Горскую Красную кавалерийскую сотню 11-й армии. Там он провоевал до конца года, но заболел тифом и был оставлен отступающей 11-й армией вместе с другими ранеными и больными недалеко от ст. Прохладная. Его взял к себе местный житель, у которого Мамсуров, когда выздоровел, был батраком.

Весной 1919-го он перебрался в родные места, но, как оказалось, в селе Ольгииском расположились белые, его отец арестован, а семья выселена из дома. Хаджи-Умару удалось пробраться к партизанам, которые сражались в районе Владикавказ - Грозный. Вскоре он уже участвовал в боях и диверсиях на железной дороге, вел разведку в районах расположения частей Белой Армии, выполнял задания по связи между отдельными отрядами. Видимо именно тогда он впервые столкнулся с разведывательно-диверсионной деятельностью, которая с течением времени станет для него основной.

С приходом Красной Армии в марте 1920 года Хаджи-Умара направили в распоряжение Терской областной Чрезвычайной комиссии. В составе оперативной группы ЧК, а иногда и частей Красной Армии, он участвовал в ликвидации уцелевших ещё белогвардейских отрядов и групп. В марте же 1920 года Мамсуров вступил в комсомол и тогда же в ряды РКП(б). Через четыре месяца его направили на учебу в областную партийную школу, но, как это часто бывало в те времена, курсантов не раз снимали с учебы для участия в боях, теперь они сражались с восставшими на Тереке казаками.

По завершении курса подготовки Мамсурова назначили инструктором Владикавказского комитета РКП(б), однако и чекистскую работу он не бросал, по линии областного ЧК боролся с бандитизмом. В начале 1921 года, его направили политбойцом в эскадрон 10-й армии, которая вела бои против меньшевистских войск Грузии. Но повоевать ему пришлось недолго, в горах он сильно обморозился и попал в госпиталь, откуда вновь командирован на учебу, теперь в Москву, в Коммунистический университет трудящихся Востока им. т. Сталина.

За два с небольшим года (март 1921 - май 1923) он проходит полный курс обучения в КУТВ с отличными показателями. Хуже обстояло дело с членством в партии. Отправляясь в Москву Хаджи-Умар не взял с собой свое партийное дело и во время чистки 1921 года механически выбыл из РКП(б). Снова приняли кандидатом в её члены лишь в феврале 1923 года. Это не помешало ему в сентябре получить назначение в Ростов-на-Дону на должность начальника национальной группы окружной Военно-политической школы им. К. Е. Ворошилова. Работая на этом посту, он одновременно учился в своей школе, окончил её в августе 1924 года и вновь принят в партию.

В 1924-1933 годах, занимая должности преподавателя Национальной кавалерийской школы в Краснодаре, помвоенкома и военкома национальных кавалерийских частей в СКВО, Махачкале и Орджоникидзе, Мамсуров командовал подразделениями при ликвидации бандитизма и кулацких восстаний на Северном Кавказе, занимался хлебозаготовками, учился на Курсах усовершенствования комиссаров при Военно-политической академии в Ленинграде. В марте 1933 года командование удовлетворило неоднократные просьбы Хаджи-Умара о переводе с партийной на командную работу. Его направили в Казань, в 1-ю стрелковую дивизию им. ЦИК Татарской АССР, где он командовал сначала Отдельным кавалерийским эскадроном, а потом Отдельным разведывательным дивизионом.

Согласно положению о повышении квалификации командиров разведывательных подразделений, Мамсуров отправили в феврале 1935 года в Москву на Курсы усовершенствования по разведке при Разведупре РККА. Через восемь месяцев, по завершении учебы, его назначили командиром полка. Но к исполнению должности он так и не приступил. Видимо, во время занятий на курсах Хаджи-Умар проявил себя должным образом и поэтому его в конце концов оставили для работы в Управлении. С января 1936 года, в течение двух лет, он весьма успешно выполнял важные правительственные задания; работа секретным уполномоченным в Специальном отделении «А» (активная разведка) Разведупра РККА.

16 февраля 1936-го в Испании, на парламентских выборах победил антифашистский Народный фронт и образовано левореспубликанское правительство во главе с Мануэлем Асанья, который восстанавливает действие республиканской Конституции 1931 года. Однако, утром 17 июля 1936 года в эфире прозвучала ставшая знаменитой фраза-сигнал «Над всей Испанией безоблачное небо», которую передала в метеосводке радиостанция города Сеута в Испанском Марокко. Она возвестила о начале мятежа воинских частей во главе с правыми генералами против Испанской республики. Под их контролем оказались некоторые провинции на Севре и Юго-Западе страны. Глава мятежников профашистски настроенный генерал Франсиско Франко обратился за помощью к Муссолини и Гитлеру и немедленно её получил. Началась трехлетняя гражданская война.

На помощь Республике, которая превратилась в плацдарм борьбы с фашизмом, хлынули волонтёры из многих стран мира. Но основная поддержка была оказана Советским Союзом. В пылающую страну направляются многочисленные транспорты с оружием, продовольствием, медикаментами и людьми. Они добираются туда и по суше: через Польшу, Германию и Францию. Среди них тысячи военных советников. В большинстве своем они ехали туда как иностранцы, хотя полностью скрыть их гражданство все же не удалось. В этом качестве в Испанию, которая для конспирации называлась у нас «страна Х» направили и Хаджи-Умара Джиоровича, который ехал с документами на имя македонского коммерсанта Ксанти. Об испанской командировке в автобиографии он написал кратко: «Организовывал и был одним из руководителей обороны Мадрида. Организовывал и руководил всем партизанским движением Испании. Лично участвовал в операциях ряда отрядов. Был ранен в руку и контужен в ноябре 1936 г.». (Т.е. во время обороны столицы, когда Мамсуров готовился сам и готовил людей для подпольной работы в городе.)

Смелый и удачливый полковник Ксанти уже в Испании стал героем легенд, его вспоминали впоследствии многие из советских добровольцев и журналистов, побывавших на Перинееях.

«Он славился той отчаянной кавказской храбростью, - вспоминал журналист Овидий Савич, - которой восторгались Пушкин, Лермонтов и Лев Толстой. Однако в его храбрости не было ничего показного. Она была воздухом, которым он дышал. Но со времен Хаджи Мурата утекло много воды. Ксанти умел воевать не только на коне - он был один из самых одаренных советников на войне, где кавалерия практической роли не играла. В том, что штабу мадридской обороны удалось отстоять столицу, была и его, и притом немалая заслуга. Он был из тех людей, которым можно доверить любой участок работы, лишь бы работа была живая. Дипломатом он не был, но его храбрость, прямота, дружеское расположение к людям достигали большего, чем дипломатия» (Савич О. Два года в Испании, 1937- 1939. М., 1975. С.138.).

«Осетин могучего телосложения, с теплым взглядом черных глаз, он был нелюдим, неразговорчив, - так писал известный кинооператор Роман Кармен. - О хладнокровном мужестве Хаджиумара передавали шепотом удивительные истории. Не зная испанского языка, он ходил по фашистским тылам с небольшой группой отобранных им отчаянных храбрецов - испанцев. Его возвращение в Мадрид после очередного рейда опережалось известиями о сумасшедших по дерзости и отваге делах: летели на воздух артиллерийские склады, рвались на фашистских аэродромах начиненные бомбами немецкие бомбардировщики, взрывались стратегические мосты и эшалоны с оружием Гитлера и Муссолини. Он никогда ничего не рассказывал. А на вопрос только качал черной, как смоль, шевелюрой и улыбался застенчивой улыбкой, сверкнув из-под резко очерченных губ белоснежными зубами».

Не обошёл его своим вниманием, как отмечено выше, и прибывший в Мадрид в марте 1937 года Эрнест Хемингуэй. С ним Мамсурова познакомили литераторы Михаил Кольцов и Илья Эренбург. Хемингуэй был в восторге от македонского террориста, поведавшего писателю кое-что о партизанской жизни. Но, когда Кольцов попросил своего друга Хаджи рассказать писателю более откровенно о своей опасной работе, Мамсуров ответил: «Эрнест человек не серьёзный. Он много пьёт и много болтает». Так Хемингуэй и не узнал, кем на самом деле был македонским боевиком Ксанти.

Работой Хаджи в Испании сначала руководил «генерал Гришин» (Я. К. Берзин), а с мая 1937 года «генерал Григорович» (Г. М. Штерн). В составе штаба Главного военного советника «Гришина», а потом и «Григоровича» Хаджи-Умар Джиорович Мамсуров фигурирует как инструктор специальной работы по линии отделения «А», которое ведало «активной разведкой». Но кроме него там были и другие специалисты Разведупра РККА:

Афанасий Степанович Пшеничников («Петров», «Зенде») был инструктором по оперативной и информационной работе. В РККА с 1918 года, служил на командных должностях. В военную разведку он попал сразу же по окончании Военной академии им. М. В. Фрунзе в 1932 году. Проходил службу в отделах: войсковой разведки, информационно-статистическом, военно-морского флота и оперативной разведки. Начальник отделения. За работу в стране «Х» награжден в январе 1937 орденом Красной Звезды, а в ноябре того же года орденом Красного Знамени. Вернувшись из спецкомандировки, возглавил разведотдел Киевского военного округа.

Лев Борисович Слуцкий («Строков») занимал ту же должность, что и Пшеничников. В РККА с 1919 года. Служил на административно-хозяйственных должностях в частях и учреждениях военно-медицинской службы. В 1930 году он закончил факультет внешней торговли Института народного хозяйства им. Г. В. Плеханова и сдал экстерном экзамены за нормальную военную школу. С 1931 года начальник 1-го сектора Отдела внешних заказов Наркомата по военным и морским делам. Этот отдел через инженерные отделы торговых представительств СССР за рубежом занимался закупками всего необходимого для РККА (от новейшей военной техники до предметов культурно-бытового назначения). Кроме того, ОСЗ предписывалось «собирать, проверять, систематизировать и изучать все материалы о новых научно-технических усовершенствованиях и достижениях, как применяемых, так и могущих быть примененными для военных целей и обороны страны» . По делам отдела Л. Б. Слуцкий неоднократно выезжал в зарубежные командировки. В ноябре 1937 он был награжден орденом Красного Знамени. После Испании его назначили начальником Военкнижторга. Впоследствии Лев Борисович был репрессирован и реабилитирован.

Вильгельм Егорович Клибик («Каминский») числился инструктором специальной работы по линии 10-го (специального технического) отдела. В военной разведке он работал с 1921 года, все время в технической службе, по специальности он радиотехник. В июле 1937 его наградили орденом Красной Звезды. Вскоре Клибика отозвали в Москву. В декабре 1937 года его арестовали и в 1938 расстреляли. Он был реабилитирован посмертно в 1956 году. Клибику помогал в работе Владимир Викторович Бекман («Волинский»), его уволили из РККА в мае 1938 года.

Работой «талмудистов» (шифровальщиков) в штабе руководил Ф. М. Шишкин («Шелл»). В его подчинении находились А. К. Мацукевич («Мацуна»), А. Б. Бухвалов, А. И. Крылов.

«Талмудист» Александр Константинович Мацукевич в Красной Армии служил с 1933 года. В 1934-1935 годах он прошел полный курс подготовки в учебной команде при штабе Белорусского военного округа, служил помощником начальника 6-го (шифровального) отделения штаба 5-го стрелкового корпуса. На службу в Разведупр его приняли в 1936 году и в начале следующего года направили военным советником в Испанию. За работу в этой стране он был награжден в июле 1937 года орденом Красной Звезды. Александр Константинович вернулся на родину в октябре 1938 года, работал в секретно-шифровальной службе центрального аппарата и разведотдела Забайкальского военного округа. В 1939-1940 годах Мацукевич командовал шифровальной частью РО штаба ЗабВО, затем учился на разведывательном факультете Военной академии им. М. В. Фрунзе. В период Великой Отечественной войны он возглавлял разведотдел штаба 59-й армии.

Александр Борисович Бухвалов состоял на службе в РККА с 1933 года. Прошел полный курс учебной команды и с 1935 года находился на должностях начсостава. В декабре 1936, когда он был помощником начальника 6-го (шифровального) отделения 4-го стрелкового корпуса, его направили в распоряжение Разведупра РККА. После Испании он был награжден орденом Красной Звезды. Служил в Отделе специальных заданий Генштаба, затем ОСЗ Разведупра Генштаба Красной Армии. В июле 1941 года Бухвалов был направлен в распоряжение Военного совета Орловского военного округа.

Примерно в одно время с ними пришел в военную разведку и шифровальщик Алексей Иванович Крылов.

Инструктором-радистом в штабе был Д. Г. Липманов («Липкин»), «музыкантами» (радистами): В. А. Соколов, С. В. Похомов, В. В. Яблочников, К. С. Чижевский («Электрон»), Д. С. Мильштейн, О. П. Черевков, П. К. Васильев и другие.

В конце октября 1936 года, в Мадриде Мамсуров познакомился со своей будущей женой - переводчицей Паулиной-Марианной, прибывшей в СССР из Аргентины в 1932 году и по командировке КИМ направленной в Испанию. Нельзя сказать, чтобы красавице-аргентинке пришлось легко с мужем-осетином. Несмотря на коммунистические убеждения, кавказское воспитание сидело в нем прочно. «Мамсуров был довольно суровый человек, а с годами эта черта характера усилилась, - вспоминает Паулина Вениаминовна. - Тогда же, в Испании, я поняла, что он не любит нежностей не только из-за профессии, но в большей степени из-за воспитания. Я не стану рассказывать, что означала для горца женщина в доме. Позже он не раз говорил мне: „Ты должна поехать в Осетию на перевоспитание“. Для меня это были разговоры о другом мире, ведь самоуверенности у меня было более чем достаточно: кто кого?». Однако, несмотря на разницу в воспитании и столь простые в то время разводы, этот брак оказался прочным.

Храбрости и опыта добровольцев и советников оказалось недостаточно, когда войска не желают сражаться, правительство расколото на фракции, а генералы изменяют присяге. Коллега Мамсурова, помощник военного атташе в Испании Давид Оскарович Львович («Лоти») сказал как-то генералу Лукачу (Мате Залка): «Надо создавать испанскую армию. Вас всё меньше. Вы не можете выиграть войну. Чем скорее вы будете не нужны, тем лучше» (Савич О. Два года в Испании, 1937- 1939. М., 1975. С.135.).

Война закончилась победой каудильо Франко, уцелевшие и не попавшие во французские лагеря республиканцы перебрались в Советский Союз, а добровольцы уехали туда же или возвратились к себе на родину. Последние советники покинули Испанию 12 марта 1939 года.

Мамсуров вернулся в СССР раньше - в октябре 1937 года (в Испании его сменил Христофор Салнынь - «Гришка»). В Москве его ждали награды: ордена Ленина (январь 1937) и Красного Знамени (июнь 1937). В феврале 1938 года ему присвоено звание полковника.

А в стране полным ходом шла волна чисток, в которых доставалось всем. Был расстрелян и дядя Хаджи-Умара - Саханджери Мамсуров, который оказался «троцкистом». Но самого Ксанти репрессии не коснулись. В апреле 1938 года он получил должность начальника отделения «А» Разведупра РККА, которое год спустя преобразовали в отдел.

В 1939 году, когда началась советско-финская война, Мамсурова назначили заместителем начальника оперативной группы Разведупра на Финском фронте, а с января 1940 года он командовал Особой лыжной бригадой 9-й армии, сформированной из ленинградских спортсменов. Бригада совершала дерзкие вылазки в тыл белофиннов. Об этом он сам рассказал на заседании Главного Военного Совета при Наркомате обороны в апреле 1940 года. Из стенограммы заседания:

«МАМСУРОВ. К этому делу (созданию диверсионно-партизанских отрядов для действий в финском тылу, - В. К..) некоторые командующие отнеслись хорошо - тов. Мерецков, Штерн - и мы к концу января тоже создали несколько отрядов, которые сделали прекрасные дела. Я выехал с таким же отрядом в 9-ю армию, взял ленинградцев-добровольцев и студентов института физкультуры. Я получил задачу выйти на помощь 54-й дивизии. Вышли ночью на машинах, а потом прошли на лыжах за сутки 68 км и дошли до места действия в тылу противника. Погода была очень холодная. Я решил, что идти прямо на противника всем отрядом - это значит, что со мной может случиться неприятная история. Я должен был выяснить, что передо мной есть, что есть у противника, тем более, что в этом районе о противнике нам ничего не было известно. И вот начал прочёсывать, начиная от линии границы или фронта. Группы отряда работали на удалении вначале до 40 км, затем до 80 км и догнали до 120 км. На удалении до 120 км в глубину действовали группы и разведывали полосу, примерно, шириной в 150 км, если брать веерообразно.

СТАЛИН. Сколько было вас всего?

МАМСУРОВ. Около 300 человек. Очень много времени отняла полоса, начиная от левого фланга 44-й дивизии и непосредственно до Кухмониеми и Соткамо. В этой полосе на удалении 100 км ни противника, ни населения абсолютно не было. Но вся территория потребовала для её прочёсывания и разведки много времени. Мне было сказано в штабе армии, что в этой полосе от Пуоланка идёт основная линия связи с Кухмониемской группой противника и мне надо было разведать этот район. Работать там потребовалось недели три, потому что выход одной группы на удаление до 100- 200 км требовал 5-6 дней.

Должен сказать, что несмотря на очень сильные морозы и что отряд почти всё время жил в лесу на снеге, в отряде было только три случая обмораживания 1-й и 2-й степени, больше не было. Затем, когда группа наткнулась на противника в районе Кухмониеми, тут произошло нечто интересное. Группы действовали непосредственно в тылу 25-го пехотного полка противника, 65-го, 27-го пехотных полков, 9-го артиллерийского полка. В тыл противника вышли наши люди, несколькими группами. Одна группа была на расстоянии 2- 3 км от Кухмониеми, налетела на деревню, уничтожила пункт радиосвязи, несколько солдат и офицеров, а также две подводы с ручными взрывателями от мин, и ушла. Другая группа действовала в 12 км восточнее, засела на дороге, захватила одну машину, вторую, третью, перебила около 20 человек - в основном средний и младший комсостав, захватила их оружие, документы, подожгла машину, уничтожила линию связи и ушла. То же самое делали и другие группы.

Когда тов. Запорожец говорил, что у них 13 финнов действовали в тылу, это показывает, как неприятно иметь в тылу у себя подобные группы. На фронте 9-й армии появилось несколько белофиннов, и они, перейдя нашу границу на 2- 3 км, срезали один телефонный столб, который связывал пограничные заставы. У наших была паника, что здесь шныряет банда финнов, и говорили бог знает что о них. Представьте себе, что делалось тогда у финнов после нашей работы у них в тылу. У нас был радиоприёмник-колхозник, который был дан нам ПУАРМом, мы слышали финские передачи о действиях нашего отряда на русском языке. Они говорили, что целые батальоны парашютных десантов сбрасываются русскими, видимо, думали, что на такое удаление наши люди пройти не могут. Они кричали о новых видах военных действий и т.п. Видимо, мы им порядком были неприятны.

Затем 18 февраля прилетел начальник разведывательного отдела армии и отдаёт приказание, что к 22-й годовщине Красной Армии надо преподнести большой подарок. Я говорю, что может быть лучше этот подарок преподнести после празднования, меньше будет у финнов бдительности. Он со мной не согласился, нет, говорит, приказываю. Послали группу в 50 человек восточнее Кухмониеми на помощь 54-й дивизии. Эта группа в 50 человек погибла, причём должен сказать, что эта группа была целиком из красноармейцев, остальная часть нашего отряда состояла из ленинградских добровольцев. Пленные, которые были потом захвачены, говорят, что как раз часть из них участвовала в уничтожении этих людей, что наши люди три дня вели бой, будучи совсем окружены, ни один из наших не сдался в плен, три человека, оставшихся в живых, в последний момент сами себя взорвали гранатами.

Одновременно другая часть отряда пошла западнее Кухмониеми, разделившись на отдельные группы. Эти группы направились для того, чтобы перерезать шоссейную дорогу Каяани-Кухмониеми. Одна из групп напала на штаб 9-й пехотной дивизии противника. Должен сказать, что до этого мы говорили, что в этом районе имеется штаб или что-то похожее на крупный штаб. Но в штабе 9-й армии тогда не обратили внимание на эти наши данные, считая, что штаб 9-й пехотной дивизии противника находится в другом месте, между тем это было неверно. Группа в количестве 24 человек очутилась в расположении войск противника, куда она вошла ночью. Находясь в расположении войск противника - группа сама обнаружила это только на рассвете - группа, увидев, что кругом замаскированные бараки, полные солдат противника, и обнаружив тут же недалеко наличие крупного штаба, сама зарылась в снег и решила ждать ночи, чтобы напасть на штаб. Однако группа была случайно обнаружена в 16.00 из-за нечаянного выстрела, один из товарищей очищал автомат от снега.

Тут начался бой (24 человека) против полка пехоты и затем командного состава штаба и авиации, которая была расположена там. Группа вела бой с 16.00 до 2 час. ночи. Наших было убито 14 человек, ушло 8, они отошли с боем и соединились с другими группами, действовавшими правее.

ПРОСКУРОВ. Что было сделано?

МАМСУРОВ. Был убит секретарь комсомольской организации и другие. Люди, которые участвовали в этом бою, вели бой из маузеров и автоматов и были одеты в финскую форму, как и весь отряд. Каждый из них уничтожил не менее 8-10 белофиннов, главным образом офицеров, которые лезли напролом, около 100 трупов противника осталось там. Мало того, когда оставшаяся часть группы вышла на лёд озера к островам, куда им нужно было отходить, то группа лётчиков противника перерезала им дорогу. Есть основания думать, что нашей группой был убит крупный финский начальник, поскольку у него была хорошая одежда, красивая сумка, золотые часы. Почти вся группа противника нами была перебита. Насколько финны были в тот момент охвачены паникой, говорит тот факт, что они начали вести артиллерийский огонь неизвестно по кому, во все стороны.

Есть и другой случай, правда, этот товарищ убит. Он представлен к званию Героя Советского Союза, это ленинградский лыжник, замечательный гражданин нашего Советского Союза Мягков. Вместе с группой лыжников в 13 человек для того, чтобы выяснить наличие войск в районе Кухмониеми, в течение 23 часов он совершил 90-километровый марш. Это на лыжах, когда человек утопает выше колена в снегу. Правда, у него была хорошая лыжная подготовка, и

людей в его группу мы подобрали хороших. Западнее Кухмониеми он влетел в расположение финской зенитной батареи, убил офицера и других финнов, наделал панику, узнал, что там есть зенитная батарея и пехотные части, несколько рот, через них проскочил и вернулся с группой. Правда, его с группой окружили в одной деревушке силами до роты противника с пулемётами, но он с группой стойко дрался, нанёс большие потери противнику и вышел из окружения - пробился гранатами, правда, он потерял при этом одного из лучших бойцов отряда. Тов. Мягков проделал ряд замечательных операций, жаль, что к концу событий погиб.

Нам учить надо было людей. Мы работали всего месяц с лишним. Я считаю, что если бы у меня были там подготовленные в мирное время люди, то довольно много вреда бы нанёс финнам, но был заключён мир. Перед этим 10 марта я получил приказ от командующего вылететь к тов. Батову, шведы там появились, только хотели приступить к работе, но уже был заключён мир.

Должен сказать, что отряду, который был у меня из ленинградских добровольцев-лыжников, очень трудно и тяжело приходилось, тяжелее, чем частям, которые были на фронте, однако, можно с гордостью сказать, что это были замечательные люди нашей Родины. Когда было сказано, что мир заключён, что работу надо приостановить, потому что это может быть истолковано как провокация войны, уверяю, может быть потому, что нужно было отомстить за погибших товарищей, некоторые даже всплакнули. Жалко, говорят, ох, жалко как. У меня лично впечатление такое, что если бы мир не был заключён, дело пошло бы очень хорошо. Я считаю, что необходимо решить вопрос о создании таких специальных частей сейчас в ряде округов, чтобы их начать готовить. В руках начальников штабов армий или командований армий эти части принесут пользу, выполняя помимо специальной работы также задачи более дальней разведки, чем ведут войска. Я думаю, что этот вопрос надо решить».

В аттестации от 15 июля 1940-го о Мамсурове сказано: «Крепкий и храбрый большевик-разведчик… Самокритичен и в то же время волевой и требовательный командир… Разведывательную работу любит и отдает ей все силы и способности».

В августе 1940 года Специальный отдел «А» преобразован в 5-й отдел, начальником оставлен Мамсуров. Вскоре он продолжил свое военное образование на Курсах усовершенствования высшего начсостава при Военной академии им. М. В. Фрунзе, которые закончил за месяц до войны.

А 14 июня 1941-го последовало новое назначение - начальником Разведотдела Закавказского военного округа, но нападение Германии на Советский Союз изменило планы начальства, Мамсурова оставили в центральном аппарате. Правда, не надолго.

24 июня 1941 года полковник Мамсуров откомандирован в распоряжение маршала К. Е. Ворошилова для выполнения особо важных поручений на Западном фронте. Речь шла о восстановлении связи с отступающими войсками, приведении их в порядок, организации оборонительных работ. В июле Хаджи-Умар Джиорович руководил на Западном и Северо-Западном фронтах подготовкой и переброской в тыл противника людей, которые должны были стать организаторами партизанских и диверсионных отрядов, налаживал разведку на Северо-Западном и Ленинградском фронтах.

После прорыва немцев в августе в районе Чудова Мамсурова назначили командиром 311-й стрелковой дивизии. 24 августа в бою под Чудовом он был ранен в обе ноги и руки. После лечения в ленинградском госпитале в октябре - декабре он начальник разведотдела Московского фронта, который просуществовал менее месяца, а затем командует Особой оперативной группой Разведупра Генштаба Красной Армии.

Мамсуров просится на фронт, и в январе 1942 года его назначают командиром 114-й кавалерийской дивизии, а в мае - заместителем командира 7-го кавалерийского корпуса на Брянском фронте.

В августе 1942 - январе 1943 года полковник Мамсуров продолжает начатое в первый период войны дело организации партизанского движения и подготовки для него кадров. Для руководства партизанской борьбой на Северном Кавказе и в Крыму, постановлением Государственного Комитета Обороны от 3 августа 1942 года, при Военном Совете Северо-Кавказского фронта создается Южный штаб партизанского движения. Начальником его ГКО назначает Хаджи-Умара Джиоровича. В состав штаба вошли секретарь Краснодарского крайкома партии П. И. Селезнёв и секретарь Крымского обкома партии В. С. Булатов. При штабе создается партизанская школа, в которой готовили кадры с учетом опыта гражданской войны в Испании, к преподавательской работе привлечены и испанские боевики.

После трех месяцев работы в ЮШПД Мамсуров отозван в Москву на должность помощника начальника Центрального штаба партизанского движения и начальника разведки штаба. «Бог диверсий» Илья Старинов, воевавший вместе с Хаджи-Умаром в Испании и встретившийся с ним в этом штабе писал: «На Мамсурове лежала огромная ответственность за правильность сведений о противнике, исходящих от ЦШПД. Сведения от партизан - пусть отрывочные и нерегулярные - поступали, но любые разведывательные сведения требуют перепроверки и подтверждений, причем своевременных. Получить же проверенные, подтержденные данные при тогдашнем состоянии связи было крайне трудно» (Старинов И. Записки диверсанта. М., 1997. С.322.).

Недолго прослужил Мамсуров и в ГРУ, где находился на посту заместителя начальника 2 управления, уже в марте 1943-го он снова по личной просьбе отправлен на фронт и назначен на Юго-Западный фронт, командиром 2-й гвардейской Крымской кавалерийской дивизии, которой командовал до августа 1946-го.

В начале октября 1943 года в составе 1-го Украинского фронта Мамсуров со своей дивизией форсировал Днепр севернее Киева. Прорвав оборону немцев, дивизия захватила и расширила плацдарм для войск 60-й армии, затем, в составе 1-го конно-гвардейского

корпуса участвовала в боях за освобождение Киева. Прорвав оборону гитлеровцев, севернее Киева на реке Ирпень, и перерезав шоссе, дивизия Мамсурова отрезала немецкой группировке пути отхода из города. Продолжая стремительное наступление, в ходе которого она успешно уничтожала подходившие резервы противника, 11 ноября 1943 года заняла город Коростышев, а 12 ноября - Житомир.

В течение шести дней 2-я гвардейская Крымская кавдивизия, которая, несмотря на свое название, была вооружёна танками и артиллерией, удерживала Житомир, уничтожив при этом более 150 танков и свыше 3 тысяч гитлеровских солдат и офицеров. Все же город пришлось оставить, но свою роль эта шестидневная оборона сыграла: измотанный враг уже не сумел прорвать оборону Красной Армии под Киевом. А за это время, получив пополнение, войска 1-го Украинского фронта перешли в наступление и вернули захваченную немцами территорию, сорвав наступление гитлеровцев в Фастовско-Киевском направлении. За отличное руководство боевыми действиями дивизии Хаджи-Умар Мамсуров был награждён орденом Суворова 2-й степени и произведён в октябре 1943-го в генерал-майоры.

В конце января 1944 года в наступлении на Ковель дивизия Мамсурова с боем форсировала реку Стырь, однако получила новую задачу и повернула на юг. Прорвав фронт немцев, дивизия соединилась с партизанскими отрядами Украины и оказалась в глубоком немецком тылу. Там кавалеристы прошли рейдом по занятым врагом населённым пунктам, уничтожая его слабые гарнизоны.

Разгромив 19-ю пехотную венгерскую дивизию и 143-ю пехотную немецкую дивизию, 1 февраля 1944 года кавалеристы Мамсурова заняли город Луцк. Подойдя к городу Дубно, они изрядно потрепали группировки немцев, отходившие на Ровно. 15 марта дивизия прорвала оборону противника на реке Иква и, ударив в тыл Дубненской группировки врага, обеспечила успешное наступление наших войск с фронта. 19 марта генерал-майор Мамсуров был ранен в лицо, но остался в строю.

В Львовско-Сандомирской операции 1-го Украинского фронта его дивизия выполняла отдельную задачу - не допустить отхода Бродской группировки немцев на запад через реку Западный Буг. 2-я гвардейская кавдивизия овладела городом Каменка-Струмилово и вынудила немцев принять бой в невыгодных для них условиях. Несмотря на большую ширину фронта - 70 км, кавалеристы не пропустили ни одного отступающего. В результате этой операции на поле боя осталось более 8 тысяч трупов вражеских солдат и офицеров, в том числе 2 генерала. Кавалеристы также захватили более 2 тысяч пленных, 35 танков, свыше 500 орудий и миномётов, 3 тысячи автоматов и 6 тысяч лошадей, что было для кавдивизии далеко не лишним. Дивизия в результате боя потеряла около 1200 человек.

В сентябре 1944 года, прорвав оборону противника, дивизия Мамсурова снова вышла в тылы противника и успешно воевала на территории Чехословакии. Затем, в составе 1-го Украинского фронта, прорвала оборону гитлеровцев на реке Нейсе и, заняв ряд городов, вышла юго-западнее Берлина.

В апреле 1945 года 2-я гвардейская кавдивизия форсировала реку Эльбу. В боях на ее западном берегу было уничтожено 1230 солдат и офицеров противника, 3 тяжёлых танка, 11 бронетранспортёров. Взято в плен 574 солдата и офицера, захвачено 8 паровозов, 250 вагонов, 117 складов с вооружением, боеприпасами и военным имуществом, 40 тракторов и тягачей, 480 автомашин, 5700 лошадей, 350 повозок. Из двух концлагерей освободила 15600 человек.

29 мая 1945 года Хаджи-Умар Мамсуров был удостоен звания Героя Советского Союза. Тогда же Военным Советом 1-го Украинского фронта он был назначен командиром батальона сводного полка фронта, с которым 24 июня 1945 года участвовал на параде Победы.

Летом и осенью 1945-го в составе 38-й армии дивизия Хаджи-Умар Джиоровича воевала на Западной Украине против националистического подполья. С января 1946 года дивизия дислоцировалась в районе г. Чкалов, а в августе была расформирована.

С октября 1946, по март 1947 года Мамсуров командовал 3-й Отдельной Евпаторийской стрелковой бригадой в г. Брянске и с этой должности был командирован в Москву на Высшие академические курсы Высшей военной академии им. К. Е. Ворошилова.

По окончании в 1948 году Военной академии Генерального штаба Мамсуров служил в Прикарпатском военном округе. Командовал 27-й механизированной дивизией 38-й армии, 27-м стрелковым корпусом 13-й армии, и в 1955 - 1957 годах 38-й армией. Фронтовой опыт пригодился Хаджи-Умар Джиоровичу и 4 ноября 1956 года, в Венгрии. Тогда подразделения под его руководством без особых потерь навели порядок в городках Дебренце, Мишкольце и Дьере. Через неделю сопротивление повстанцев Имре Надя было подавлено. Многие участники операции «Вихрь» получили правительственные награды, а Хаджи-Умар Джиорович Мамсуров назначен заместителем начальника ГРУ - генерала армии Сергея Матвеевича Штеменко.

И вскоре разразился колоссальный скандал, в котором помимо своей воли оказался замешанным и генерал Мамсуров. Речь шла не больше не меньше о подготовке министром обороны Жуковым… «государственного переворота! «

Вот что рассказывает об этой истории со слов самого Мамсурова хорошо знавший его разведчик Михаил Мильштейн: «Незадолго до поездки в Югославию Г. К. Жуков вызвал его к себе и поделился с ним своим решением о формировании бригад специального назначения, исходя из возможного характера будущих военных действий в том регионе. Эти бригады должны были быть сравнительно небольшими (до двух тысяч человек), вооружёнными самым совершенным и мощным лёгким оружием. Предполагалось собрать в единый кулак отборный, физически сильный личный состав, обученный приёмам ведения ближнего боя, карате, десантированию с воздуха и пользованию современными взрывчатыми веществами. Формирование этих бригад Георгий Константинович возложил на Мамсурова. У Хаджи-Умара Джиоровича Мамсурова был друг, которого он знал много лет, - генерал Туманян . В то время он занимал должность заместителя начальника бронетанковой академии по политической части. Туманян приходился родственником А. И. Микояну. Будучи женатыми на сёстрах, они часто встречались и относились друг к другу по-дружески. Мамсуров рассказал о встрече с Жуковым и его указаниях Туманяну, тот, в свою очередь, решил доложить об услышанном Анастасу Ивановичу. Микоян, в то время первый заместитель председателя Совета Министров СССР, воспринял рассказ Туманяна очень серьёзно. Первый вопрос, который он ему задал, звучал примерно так: «А могут ли эти бригады быть выброшены с воздуха на Кремль» Туманян ответил утвердительно. Услышав это, Анастас Иванович поспешил на доклад к Никите Сергеевичу Хрущёву. В воспалённом воображении Микояна, воспитанного на теориях «заговоров», по-видимому, сразу родилась мысль о намерении Жукова подготовить военный переворот с помощью бригад специального назначения» (Мильштейн М. А. Сквозь годы войн и нищеты. М., 2000. С.122-123.).

Хорошее воображение было не только у Микояна. «Карманный спецназ» легендарного маршала так напугал руководство страны, что в октябре 1957 года был созван Пленум ЦК КПСС, на повестке дня которого стоял один единственный вопрос: «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте». Это значило, что министра обороны будут снимать. И поднятый Мамсуровым вопрос о секретных бригадах сыграл там далеко не последнюю роль. О нём, как о факте игнорирования Жуковым Центрального Комитета, сказал на Пленуме М. А. Суслов: «Недавно Президиум ЦК узнал, что тов. Жуков без ведома ЦК принял решение организовать школу диверсантов в две с лишним тысячи слушателей. В эту школу предполагалось брать людей со средним образованием, окончивших военную службу. Срок обучения в ней 6-7 лет, тогда как в военных академиях составляет 3-4 года. Школа ставилась в особые условия: кроме полного государственного содержания, слушателям школы рядовым солдатам должны были платить стипендии в размере 700 рублей, а сержантам - 1000 рублей ежемесячно. Тов. Жуков даже не счёл нужным информировать ЦК об этой школе. О её организации должны были знать только три человека: Жуков, Штеменко и генерал Мамсуров, который был назначен начальником этой школы. Но генерал Мамсуров, как коммунист, счёл своим долгом информировать ЦК об этом незаконном действии министра« (Хрущёв против Жукова: (Из стенографического отчёта октябрьского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС) // Гласность. М., 1991. 3 октября.).

Что было незаконного в создании секретной бригады спецназа ГРУ, Михаил Андреевич Суслов не пояснил. Зато доступно растолковал Никита Сергеевич Хрущёв, не забыв упомянуть и начальника ГРУ Штеменко:

«… Относительно школы диверсантов. На последнем заседании Президиума ЦК мы спрашивали тов. Жукова об этой школе. Тов. Малиновский и другие объяснили, что в военных округах разведывательные роты и сейчас существуют, а Центральную разведывательную школу начали организовывать дополнительно, и главное без ведома ЦК партии. Надо сказать, что об организации этой школы знали только Жуков и Штеменко. Думаю, что не случайно Жуков опять возвратил Штеменко в разведывательное управление. Очевидно, Штеменко ему нужен был для тёмных дел. Ведь известно, что Штеменко был информатором у Берия - об этом многие знают и за это его сняли с работы начальника управления… Возникает вопрос: если у Жукова родилась идея организовать школу, то почему в ЦК не скажешь? Мы бы обсудили и помогли это лучше сделать. Но он решил: нет. Мы сами это сделаем: я - Жуков, Штеменко и Мамсуров. А Мамсуров оказался не Жуковым и не Штеменко, а настоящим членом партии, он пришёл в ЦК и сказал: не понимаю в чём дело, получаю такое важное назначение и без утверждения ЦК. Непонятно, говорит он, почему об этом назначении должен знать только министр обороны. Вы знаете что-нибудь об этой школе? Мы ему говорим: мы тоже первый раз от вас слышим. Можете себе представить, какое это впечатление производит на человека» (Хрущёв против Жукова: (Из стенографического отчёта октябрьского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС) // Гласность. М., 1991. 17 октября.).

Пленум единогласно постановил освободить Жукова от обязанностей министра обороны СССР, вывести из состава членов Президиума ЦК и членов ЦК КПСС. Его место занял Р. Я. Малиновский, впрочем, не допустивший расправы со Штеменко. Генерал-полковник Мамсуров также остался на свей должности. Он умер 5 апреля 1968 года и был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище, а его именем назвали улицу во Владикавказе.

За 50 лет службы в армии, кроме Золотой Звезды Героя Советского Союза, он был награжден 3 орденами Ленина, четырмя орденами Красного Знамени, орденами Суворова 2-й ст., Кутузова 1-й ст., Отечественной войны 1-й ст. и многими медалями.

Кто вы, полковник Ксанти?

Героя своего знаменитого романа «По ком звонит колокол» Эрнест Хемингуэй наделил чертами реально существовавшего разведчика и диверсанта, участвовавшего в гражданской войне в Испании под псевдонимом «полковник Ксанти». Кем он был на самом деле? «По ком звонит колокол» – один из лучших романов Хемингуэя и, возможно, лучшая книга о гражданской войне в Испании. Военный корреспондент Хемингуэй задумал ее в осажденном фашистами Мадриде, под бомбами и артиллерийскими обстрелами. Правда, первыми появились его рассказы о той войне и пьеса «Пятая колонна» . Публикация романа состоялась позднее, в 1940 году, когда другая, главная война столетия уже началась.

Хемингуэй на передовой, дельта реки Эбро, Испания

А тогда, в 1937 году, ему было непросто разобраться в том, что происходит в Испании. Сердцем он, конечно, был с республиканцами. Он видел страшное ожесточение с обеих сторон – не только на поле боя, но и в тылу. Республиканцы знали, что в плен к фалангистам (испанским фашистам) попадать нельзя, многие носили ампулы с ядом, оставляли последний патрон для себя. Но и республиканская госбезопасность действовала предельно жестко: «пятая колонна» была не пропагандистской фразой, а реальностью в стране, расколотой практически надвое. Но контрразведка республиканцев не щадила и вчерашних союзников – анархистов, троцкистов. Неизбежный закон поляризации сил в гражданской войне сработал и здесь: все левые силы сплотились вокруг Компартии, все правые – вокруг фашистов. Первых поддерживали Франция (в начале войны) и СССР, вторых – Италия и Германия. Точка возврата была пройдена.

Война и любовь сплелись тогда в судьбе Хемингуэя – он делил тяготы кочевой жизни с американской журналисткой Мартой Геллхорд, и это была любовь с привкусом смертельной опасности. В ту пору он дружил со многими журналистами и военными, но это была дружба с привкусом измены, потому что, случалось, друзья становились врагами…

Хемингуэй сделал свой выбор. Он выразил его в романе «По ком звонит колокол»: «…На время войны он подчинил себя коммунистической дисциплине. Здесь, в Испании, коммунисты показали наилучшую дисциплину и самый здравый и разумный подход к ведению войны. Он признал их дисциплину на это время, потому что там, где дело касалось войны, это была единственная партия, чью программу и дисциплину он мог уважать». У Хемингуэя были основания для такого взгляда на события. Он больше ездил, больше видел, встречался с разными людьми – от военачальников до простых крестьян в партизанских отрядах. Так пришло понимание того, что партизанско-анархистскими методами победить фалангистов невозможно.

Все это должно было стать «телом» романа – материалом, впечатлениями. Не было пока «души» – главного героя. Он должен привнести главную сюжетную линию, объединить и одухотворить разрозненные эпизоды, превратить их в книгу о войне и любви, верности и предательстве, героизме и трусости и, в конце концов, – о жизни и смерти. Писатель видел много славных парней – в штабах, на фронте, в интербригадах, в партизанских отрядах. Он писал о них – в корреспонденциях и в рассказах, в единственной своей пьесе «Пятая колонна». Но героя своей главной книги о войне в Испании он пока не нашел.

Интервью в отеле «Флорида»

Имя «полковник Ксанти» произносили в Мадриде шепотом, не везде и не всякому. Слухи о нем превращались в легенды. Никто не видел этого отважного македонца, но говорили, что внешне он похож на испанца или, скорее, на баска, только выше ростом и шире в плечах. Неразговорчив и нелюдим, но если уж улыбнется – все тридцать два белоснежных зуба наружу. Под его началом служили несколько отчаянных «геррильерос» – партизан. Маленький отряд на время исчезал из Мадрида, а потом приходили известия, что где-то в тылу у франкистов взлетели на воздух артиллерийские склады; в другом месте, прямо на аэродроме, взорвались немецкие бомбардировщики уже с бомбами на борту; там-то подорван железнодорожный мост, а там-то пущен под откос эшелон с германской и итальянской военной техникой. Потом геррильерос возвращались и словно растворялись в Мадриде. Испанцы говорили убежденно: пуля не берет нашего Ксанти! А сам таинственный разведчик сидел где-то в укромном месте над картами, что-то обдумывал, прикидывал, планировал новую операцию. Хемингуэй много раз пытался найти полковника Ксанти, расспрашивал знакомых журналистов и военных. Однажды корреспондент «Правды» Михаил Кольцов сказал: – Хочешь взять интервью у Ксанти? Могу устроить.

И такая встреча вскоре состоялась в мадридском отеле «Флорида». Хемингуэй сразу попал под обаяние собеседника. Еще до начала беседы корреспондент спросил, не найдется ли у хозяина вина. В Испании Хемингуэй пристрастился к домашнему красному вину и только у себя в гостинице отдавал предпочтение абсенту. Ксанти принес кувшин с вином и только один стакан.

Отель "Флорида", Мадрид

– Я не пью. Это у нас семейное – отец тоже капли в рот не брал. Но внешне лицо разведчика было непроницаемым, он ничем не выдал своего недовольства. Хемингуэй начал задавать вопросы, присутствовавший Кольцов переводил.

– Кто вы, откуда, как вас зовут на самом деле?

– Здесь почти все иностранцы носят псевдонимы. Для всех я – Ксанти, македонский торговец, приехал в Испанию из Турции. Поступил добровольцем в отряд под командованием Дуррути, воевал под Барселоной и Сарагосой. Вскоре стал советником командира, во главе «колонны Дуррути» шел на помощь осажденному Мадриду…

– Как вы оцениваете боеспособность анархистских отрядов? Центральное командование может на них положиться?

Ксанти медлил с ответом. Он не хотел бросить тень на боевых товарищей и настоящего революционера Буэнавентуру Дуррути. Может быть, он вспоминал первую встречу с вожаком. Дуррути тогда сказал: «Ты единственный коммунист в моем отряде. Посмотрим, на что ты годишься. Будешь со мной неотлучно». Ксанти попросил: «На войне бывает свободное время. Разреши мне отлучаться». Командир удивился: «Зачем?» Разведчик объяснил: «Хочу научить твоих бойцов стрелять из пулемета. Они плохие пулеметчики. Надо создать пулеметные взводы». Дуррути долго и внимательно смотрел на Ксанти. Наконец сказал: «Тогда обучи и меня».

С этой встречи они стали друзьями. Когда вождь анархистов погиб, на его похороны вышли сотни тысяч испанцев. Поэтому Ксанти молчал, и тогда за него ответил Кольцов в обычной своей ироничной манере:

– Все анархисты – революционеры-романтики. Время показало, что они больше любят болтать о революции и маршировать на парадах, чем воевать. Хемингуэй перечислил несколько подвигов, которые приписывали Ксанти, и спросил, правда ли это?

– Кое-что правда. Теперь я редко хожу на задания. Зато могу тщательнее разработать план операции. Готовлю разведчиков и диверсантов – такие специалисты нужны на всех фронтах.

– А правда, что пуля не берет Ксанти?

– К сожалению, берет: я был и ранен, и контужен. Это выдумка родилась, наверное, оттого, что я сразу возвращался в строй. – Как называется теперь ваша должность?

– Советник по разведке и диверсиям 14-го корпуса.

Беседа продолжалась несколько часов, Хемингуэй все допытывался деталей, хотел знать, как происходит закладка взрывчатки, как осуществляется сам подрыв.

– Это на словах не расскажешь и на пальцах не покажешь, – впервые улыбнулся Ксанти. – В нашем деле много составляющих… Это надо видеть, пощупать. И он сделал несколько быстрых движений своими сильными пальцами, словно скручивал концы проводов, а затем поворачивал рукоятку магнето.

– Так покажите мне. Пустите меня туда, где этому учат, – попросил Хемингуэй. Ксанти обещал посоветоваться с командованием, хотя решающее слово было за ним. Когда американец ушел, Ксанти сказал:

– Он мне не нравится.

– Нам нужно, чтобы он написал правду о нашей борьбе, – объяснил Кольцов. – Эрнест отличный парень, смелый и честный журналист. Покажи ему ваш лагерь. Твои ребята за ним присмотрят.

Ксанти согласился. В марте 1937 года Хемингуэй был допущен в учебно-тренировочный лагерь, своими глазами видел, как готовят диверсантов.

– А можно и мне на задание? – спросил он инструктора.

– Если Ксанти разрешит, – ответил тот. Ксанти согласился и на этот раз.

– Только пить ему не давайте, – предупредил он Пепе, командира боевой группы, отправлявшейся в тыл к фашистам.

Десять геррильерос и Хемингуэй перешли линию фронта. Все, кроме журналиста, несли по двадцать килограммов взрывчатки. Несмотря на облегченный рюкзак, журналист едва поспевал за остальными. Цепочку замыкал боец, знавший немного по-английски.

– Почему ты пошел в диверсанты? – спросил его Эрнест.

Тот усмехнулся.

– Дурная кровь, наверное. Мой отец – Борис Савинков, знаменитый русский террорист…

Каких только людей не встречал Хемингуэй в Испании! На стороне республиканцев сражалось много советских бойцов и советников. По другую сторону тоже воевали русские – из белой эмиграции. Отчаянно дрались и те, и эти… Операция прошла успешно, вражеский поезд с боеприпасами был взорван. Хемингуэй сделал несколько фотоснимков. Журналист зарекомендовал себя отлично, и Ксанти разрешил ему принять участие еще в одной операции – подрыве стратегического моста в горах Гвадаррамы. Именно этот эпизод больше всего запомнился Хемингуэю, он стал основной сюжетной линией будущего романа. А главным героем, конечно же, будет разведчик и диверсант, такой, как полковник Ксанти. Но он будет американцем, решил Хемингуэй. Его герой – Роберт Джордан – начал приобретать реальные черты.

На всех фронтах

Разведчик не лжет без надобности. Он просто не говорит всей правды. Человек, которого все называли Ксанти, действительно приехал в Испанию из Турции. Он действительно начинал воевать в отряде анархистов под командованием Дуррути, вскоре стал его советником. Затем Ксанти возглавил разведывательно-диверсионную группу при центральном командовании республиканской армии.

Хемингуэй так никогда и не узнал, что полковник Ксанти – это советский разведчик, осетин по национальности, майор Хаджи-Умар Мамсуров.

Хаджи-Умар Мансуров, прототип Роберта Джордана в романе Хемингуэя "По ком звонит колокол"

Хаджи-Умар родился в 1903 году в простой крестьянской семье. Убеждения мальчика сложились под влиянием дяди – большевика Саханджери Мамсурова. В 1918 году пятнадцатилетний Хаджиумар уже воевал в Красной армии. С 1919 года был связным и разведчиком партизанских отрядов. После установления Советской власти на Кавказе учился в Коммунистическом университете трудящихся Востока, окончил Военно-политическую школу, в тридцатые годы поступил в Военно-политическую академию им.Толмачева. Он много читал, любил историческую литературу, зарубежную классику. Ценил живопись и архитектуру, разбирался в археологии. Русский язык знал в совершенстве, свободно говорил на нескольких языках народов Кавказа.

Впоследствии быстро овладел испанским.

С 1936 году Мамсуров работал в военной разведке. А потом была Испания. После поражения республиканцев наши советники, бойцы и офицеры вернулись на родину. Мамсуров получил досрочно звание полковника, был награжден орденами Ленина и Красного Знамени. Вернулся и военный советник, разведчик Артур Спрогис – тот самый инструктор учебно-тренировочного лагеря диверсантов. Во время советско-финской войны 1939-1940 годов Мамсуров командовал особой лыжной бригадой 9-й армии. Он умело использовал методы противников-финнов: его бойцы-лыжники совершали стремительные рейды по вражеским тылам, выполняли разведывательные задания.

Между двумя войнами Мамсуров руководил отделом «А» Разведывательного управления (активная разведка), одновременно учился на курсах усовершенствования комсостава Военной академии им. Фрунзе.

Во время Великой Отечественной войны Мамсуров выполнял особо важные задания на самых опасных участках фронтов, организовывал и координировал партизанское движение, командовал дивизиями и корпусами. Опыт разведчика помогал ему. При этом его штаб часто располагался в зоне ружейно-пулеметного обстрела; случалось, он сам вел своих солдат в атаку. Пули и осколки не щадили командира – Мамсуров получил пять ранений, после которых всегда быстро возвращался на фронт. Он был награжден множеством орденов и медалей, удостоен звания Героя Советского Союза. На параде Победы генерал-лейтенант Мамсуров командовал батальоном сводного полка 1-го Украинского фронта.

После войны Хаджи-Умар Мамсуров окончил Высшую военную академию им. Ворошилова, служил на командных должностях, а в 1957 году вернулся в разведку на должность первого заместителя начальника ГРУ Генштаба. Он был в числе создателей спецназа ГРУ.

Мамсуров скончался в 1968 году и похоронен на Новодевичьем кладбище.

Бессрочный договор

Прототип литературного героя ненадолго пережил автора. Мамсуров, конечно, читал «По ком звонит колокол», но вряд ли полностью отождествил себя с Робертом Джорданом. Зато Испанию тех лет словно увидел снова. Советские люди знали о гражданской войне в Испании то, что им позволяли узнать. Даже Михаил Кольцов и Илья Эренбург – очевидцы тех событий – могли рассказать лишь часть правды.

Гари Купер и Ингрид Бергман в экранизации "По ком звонит колокол"

Советские идеологи не без колебаний разрешили публикацию романа. Он не укладывался в разрешенную схему: хорошие «красные» – плохие «белые». Но и запретить книгу о героях-республиканцах, к тому же такого заслуженного и знаменитого автора, было бы просто неприлично.

Многие страницы романа Хемингуэя ошеломили советского читателя. Вот рассказ о том, как франкисты истязают в застенках героиню романа, возлюбленную Роберта – Марию. Рассказ с другой стороны баррикад: республиканцы в маленьком городке расправляются с фашистами и их сторонниками – их забивают цепами для молотьбы, даже молящегося священника.

Внутренний драматизм личности Роберта Джордана в том, что он вынужден мириться с жестокой несправедливостью «своих», потому что война – это не время для дискуссий и поисков правды.

Герой романа, отчасти списанный с советского разведчика, и погибает как-то очень по-советски: раненый, лишенный возможности отступить с партизанами, он остается прикрывать их отход ценой собственной жизни.

…Контрразведчик Филипп Ролингс из пьесы Хемингуэя «Пятая колонна» – своего рода предшественник Роберта Джордана – говорит в финале: «Впереди пятьдесят лет необъявленных войн. Я подписал договор на весь срок». Колокол все звонит и звонит.

Он (Хаджи) был совершенно убеждён
и доказывал это цитатами из истории и литературы,
что Осетия - родина всей европейской - да что
европейской! - мировой культуры.

За долгую свою жизнь я встречал интересных людей, но, пожалуй, еще только один человек (имеется в виду участник гражданской войны в Испании А. В. Мокроусов) обладал такой же страстной целеустремленностью и неутомимой изобретательностью в борьбе с врагом.- это генерал X. Мамсуров. В Испании наш дорогой Ксанти (псевдоним Мамсурова) помогал защитникам республики организовать разведку. К сожалению, еще не настало время, чтобы в полный голос рассказать о деятельно­сти этого человека, а когда настанет время - многие будут читать и удив­ляться, и радоваться тому, что наш народ вырастил таких прекрасных людей...
Товарищи и испанские друзья восхищались храбростью Хаджи, его умением все делать точно и в срок. Испанцы о нем говорили: «Вообще же Фаберу (Фабер, как и Ксанти, - псевдоним Хаджи) вполне по­дошли бы и три конспиративные клички: он ведь за двоих, если не за троих действует, да и деятельность у него сверхсекретная. Прадос честно признался, что сам он о ней не знает, но друг его работает с Педро Чека, членом Политбюро. Так вот Педро Чека... считает, что из находившихся в столице (в Мадриде) советских товарищей наибольшую пользу принес Фабер. И еще Педро Чека говорит, что Фабер самый отчаянный, самый находчивый, а в момент опасности и самый хладнокровный из всех, с кем он имел в своей жизни дело.
Осетина Хаджи Мамсурова в Испании звали Ксанти. Кавалерист, участник гражданской войны, он славился той отчаянной кавказской храбростью, которой восторгались Пушкин, Лермонтов, Лев Толстой. Будь он актером, он был бы совершенным Хаджи-Муратом (наибом Шамиля, героем повести Л. Толстого «Хаджи-Мурат»). Однако в его храбрости ничего не было показного. Она была воздухом, которым он дышал. Ксанти умел воевать не только на коне,- он был одним из самых одаренных совет­ников на войне.
В том, что штабу Мадридской обороны удалось отстоять столицу, была и его, и притом немалая, заслуга. Он из тех людей, которым можно доверить любой участок работы, лишь бы работа была живая.
Дипломатом он не был, но его храбрость, прямота, дружеское распо­ложение к людям достигали большего, чем дипломатия... Страстный интернационалист, Ксанти такой же страстный патриот. Он был совершен­но убежден и доказывал это цитатами из истории и литературы, что Осе­тия - родина всей европейской - да что европейской? - мировом культу­ры. И тогда изумленные собеседники узнавали, что... Ксанти прочел горы книг, разбирается в живописи, архитектуре, в мировой истории, археоло­гии. В Отечественную войну он стал генералом и Героем Советского Союза...
До этого запомнившегося на всю жизнь дня я редко видел Хаджи-Умара Мамсурова. Осетин, могучего телосложения, с теплым взглядом черных глаз, он был неразговорчив.
О хладнокровном мужестве Хаджи передавали шепотом удивитель­ные истории. Не зная испанского языка (позже он овладел испанских язы­ком), он ходил по фашистским тылам с небольшой группой ото­бранных им отчаянных храбрецов-испанцев. Его возвращение в Мадрид после очередного рейда опережалось известиями о сумасшедших по дер­зости и отваге делах: летели в воздух артиллерийские склады, рвались на фашистских аэродромах начиненные бомбами немецкие бомбарди­ровщики, взрывались эшелоны с оружием Гитлера и Муссолини, страте­гические мосты...
В «Гайлорде» Э. Хемингуэй встречался с нашими военными. Ему нра­вился Хаджи, человек отчаянной смелости, который ходил во вражеский тыл (он был родом с Кавказа и мог легко сойти за испанца). Многое из того, что Хемингуэй рассказал в романе «По ком звонит колокол» о дейст­виях партизан он взял со слов Хаджи. (Хорошо, что хоть Хаджи выжил: я его как-то встретил и обрадовался.)
Хемингуэй, находившийся в это время в Испании, очень хотел позна­комиться с легендарным Ксанти. Но скромный Хаджи-Умар не любил давать интервью и поэтому обходил журналистов и писателей... После дол­гих уговоров товарищей, которые убедили его, что интервью, опубликованное всемирно известным писателем, может сослужить добрую службу испанским патриотам. Хаджи согласился рассказать о своих делах Хемин­гуэю. Два вечера беседовали они за чашкой кофе в отеле «Флорида». Хе­мингуэй был восхищен своим собеседником. Его рассказы произвели на него огромное впечатление. И задумав роман «По ком звонит колокол», Хемингуэй решил создать храброго полковника Ксанти прообразом глав­ного героя.
Умара «открыл» Михаил Иванович Калинин. Во время одной из его поездок по еще неспокойной стране в 1922 году на Калинина в какой-то кавказской деревне напала банда. Среди красноармейцев, давших отпор бандитам, был и Умар. Возвращаясь в Москву, Калинин взял с собой моло­дого раненого коммуниста, которому и всего-то было лет двадцать, и реко­мендовал его Берзину (генерал Я. К. Берзин - начальник Главного раз­ведывательного управления Наркомата обороны СССР, руководитель и близкий друг Рихарда Зорге). Так началась карьера этого замечатель­ного советского разведчика.
Из приветствия в адрес руководства Северной Осетии, подписанное начальником Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации Ф. Ладыгиным в связи с 90-летием со дня рождения X. Мамсурова:
«В Вооруженных Силах хорошо знали и уважали генерал-полковника Мамсурова за высочайший профессионализм, выдающиеся организатор­ские способности, несгибаемую волю и личное мужество. Его любили за кристальную честность, порядочность, нравственную чистоту.
Многие годы своей жизни Хаджиумар Джиорович отдал службе в Главном разведывательном управлении. Он внес весомый вклад в развитие и укрепление нашей службы, в решение многих сложных и ответственных задач.
Среди военных разведчиков генерал-полковник Мамсуров пользовался огромным авторитетом, уважением и любовью. Многим он добрым советом, помощью, вниманием и заботой открыл дорогу к высотам профес­сии, помог стать настоящими воинами.
Жизнь Хаджиумара Джиоровича -- подвиг! 50 лет жизни он отдал нелегкой воинской службе Отечеству, за его плечами четыре войны, за ратные подвиги и доблесть он удостоен высшего отличия - звания Героя Советского Союза, награжден 11 боевыми орденами.
В характере Хаджиумара Джиоровича Мамсурова воплотились лучшие черты осетинского народа - любовь к Родине, честность, мужество, отвага, товарищество, воинская доблесть. Он всегда был примером братского отношения к людям любой национальности, с уважением относился ко всем народам нашей великой Родины».

(2 (15) сентября 1903 г., с. Ольгинское Владикавказского округа Терской области, – 5 апреля 1968 г., Москва). Осетин. Родился в крестьянской семье. Член партии с 1923 г. Герой Советского Союза (29 мая 1945 г.). Участник Гражданских войн в России и Испании, советско-финской и Великой отечественной войн.

В РККА: с августа 1918 г, боец отряда Владикавказского совдепа, горской красной сотни 11-й армии (1918 – 1920 г.), боец опергуппы Терской облЧК, инструктор Владикавказского комитета РКП(б), вновь сотрудник облЧК, политбоец эскадрона 10-й армии (март 1920 – март 1921 г.).

В марте 1921 – мае 1923 г. учился в Коммунистическом университете трудящихся Востока в Москве (март 1921 - май 1923), затем в 1923 – 1935 г. – на командных, политических и преподавательских должностях в кавалерийских частях. Окончил военно-политическую школу (1924 г.) и курсы усовершенствования политсостава (1932 г.).

В военной разведке: с февраля 1935 г. В ноябре 1935 г. окончил курсы комсостава по разведке при Разведупре РККА, в апреле 1936 – апреле 1938 г. – секретный уполномоченный Специального отделения « А» . В августе 1936 – октябре 1937 г. – в командировке в Испании, занимался организацией партизанского движения в тылу войск мятежников, лично участвовал в ряде операций. Псевдоним – Александр Ксанти. После возвращения в ССР занимал должности:

• Начальник Специального отделения « А» Разведупра РККА (апрель 1938 – май 1939 г.)
• Начальник Специального отдела « А» 5-го Управления РККА (май 1939 – август 1940 г.), одновременно в период советско-финской войны 1939 – 1940 г. – заместитель начальника Оперативной группы Генштаба на Северо-Западном фронте и командир Особой лыжной бригады.
• Начальник 5-го отдела Разведупра ГШ РККА (август 1940 – июнь 1941 г.)
• Начальник Особой оперативной группы Разведупра ГШ РККА (июнь 1941 – январь 1942 г.), занимался организацией партизанского движения на Западном, Северо-Западном и Ленинградском фронтах. В августе 1941 г. также специальный уполномоченный по Северному фронту и руководству партизанским движением.

В 1941 г. окончил курсы высшего начсостава при Военной академии им. М. В. Фрунзе. В январе – августе 1942 г. служил на командных должностях: командир 114-й кавалерийской дивизии, заместитель командира 7-го кавалерийского корпуса. Затем вернулся к руководству партизанским движением:

• Начальник Южного штаба партизанского движения (август – ноябрь 1942 г.)
• Начальник оперативного отдела – помощник начальника ЦШПД (ноябрь 1942 – март 1943 г.)
• Заместитель начальника 2-го Управления ГРУ Красной Армии (март 1943 г.)

В апреле 1943 г. по личной просьбе направлен на фронт. Командир 2-й гвардейской кавалерийской дивизии (апрель 1943 – август 1946 г.). Участник Парада Победы в Москве, командир батальона сводного полка 1-го Украинского фронта. После войны командовал 3-й отдельной гвардейской Евпаторийской стрелковой бригадой, Брянск. В 1946 г.поступил в Высшую военную академию им. К.Е.Воршилова, после ее окончания в 1948 г. командовал 27-й механизированной дивизией 38-й армии, с 1951 г. – 27-м стрелковым корпусом 13-й армии, в июне 1955 – июле 1957 г. – 38-й армией ПрикВО, участвовал в подавлении мятежа в Венгрии. Затем вернулся в ГРУ:

• Начальник Центра особого назначения ГРУ Генштаба ВС СССР (июль – октябрь 1957 г.)
• 1-й заместитель начальника ГРУ Генштаба ВС СССР (октябрь 1957 – 5 апреля 1968 г.), .

Звания:

• Генерал-майор (13 ноября 1943 г.);
• Генерал-лейтенант (3 августа 1953 г.);
• Генерал-полковник (27 апреля 1962 г.);

Награды: 3 ордена Ленина, 4 ордена Красного Знамени, ордена Кутузова I степени, Суворова II степнни, Отечественной войны I степени, медали.

Другие фотографии:

Осетин, родился в селении Ольгинском Правобережного района (Северная Осетия) в крестьянской семье. В Красной Армии с 1918 года. Участник Гражданской войны. Член РКП(б) с 1924 года. В 1924 году окончил военно-политическую школу, в 1932 году - Курсы усовершенствования политического состава, в 1941 году - Курсы усовершенствования командного состава (КУКС) при Военной академии имени М. В. Фрунзе. 1930-1940-е годы Под псевдонимом «полковник Ксанти» участвовал в Гражданской войне 1936-1939 Годов в Испании. Военный советник Штаба республиканской армии, советник Б. Дурутти и руководитель отрядов «герильеросов» (диверсантов, «14 корпус»). В советской и российской литературе встречаются утверждения о том, что Мамсуров послужил прототипом одного Из Героев романа Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол»: Илья Эренбург полагал, что «многое Из того, что Хемингуэй рассказал в романе „По ком звонит колокол“ о действиях партизан, он взял со слов Хаджи», а Роман Кармен утверждал, что «два Вечера Эрнест Хемингуэй просидел с ним в отеле „Флорида“ и впоследствии сделал смелого Хаджи прообразом одного Из Героев романа». Однако биограф Мамсурова М. Болтунов отмечает, что «Хемингуэй наделил чертами Хаджи Мамсурова многих Героев своего романа», но о прямом его изображении в книге речь не идёт. Затем участвовал в советско-финляндской войне 1939-1940 годов. С 1941 года - На фронтах Великой Отечественной войны. Мамсуров летом 1941 по приказу Сталина арестовал командующего Западным фронтом генерала армии Д. Г. Павлова. Затем командовал 2-й гвардейской кавалерийской дивизией (1-й гвардейский кавалерийский корпус, Первый Украинский фронт). Отличился в ходе Берлинской операции. С вводом в бой в середине апреля 1945 года На Дрезденском направлении дивизия умелыми действиями в тылу противника нанесла ему Большой урон и освободила два гитлеровских концентрационных лагеря (около 16 тысяч человек). 20 мая 1945 года Было присвоено звание Героя Советского Союза. Военным Советом 1-го Украинского фронта он был назначен командиром батальона сводного полка фронта, с которым 24 июня 1945 года участвовал На параде Победы. После войны После войны продолжал службу в армии. В 1948 году окончил Военную академию Генштаба. Могила Мамсурова На Новодевичьем кладбище Москвы. Командир 3-й отд. гвардейской Евпаторийской стрелковой бригады в Брянске (октябрь 1946 - март 1947), 27-й механизированной дивизии 38-й армии (1948-1951), 27-го стрелкового корпуса 13-й армии (1951-1955), командующий 38-й армией Прикарпатского ВО (июнь 1955 - июль 1957). Генерал-лейтенант (1953). В 1956 году лично участвовал в подавлении восстания в Венгрии, по возвращении тяжело заболел. С октября 1957 по 1968 год - начальник Центра особого назначения, первый заместитель начальника Гру Генштаба Вооружённых Сил. Генерал-полковник (1962). С Мамсуровым связана внезапная отставка Георгия Жукова с поста министра обороны в 1957 году. Согласно выступлению М. А. Суслова На пленуме ЦК КПСС 28 октября 1957 года: "Недавно Президиум ЦК узнал о том, что товарищ Жуков без ведома ЦК принял решение организовать школу диверсантов в две с лишним тысячи слушателей… О её организации должны были знать только три человека: Жуков, Штеменко и генерал Мамсуров, который был назначен начальником этой школы. Но генерал Мамсуров как Коммунист счел своим долгом информировать ЦК об этом незаконном действии министра. Эта версия событий оспаривается рядом специалистов - например, журналистом Л. Млечиным, полагающим, что «генерал всего лишь обратился в отдел административных Органов ЦК КПСС с резонным вопросом, почему Так долго его не утверждают в должности», однако Те сотрудники, с которыми он имел дело, были не осведомлены о планах Жукова, а высшее руководство просто воспользовалось этой ситуацией как поводом для удаления маршала. Похоронен в Москве На Новодевичьем кладбище.